классных девчонок так мало, зато кругом дуры и морилки

СКУЛЬПТОР ИЛИ НОВЫЙ ПИГМАЛИОН
Скульптор Ларион Малеваный проснулся в своей мастерской с дикой головной болью. Накануне он позволил себе несколько "расслабиться", после того, как получил, наконец-то, долгожданный аванс за скульптуру, которую вылепил для одного отечественного преуспевающего бизнесмена. Обнаженная женщина в натуральную величину была предназначена для украшения шикарного, недавно построенного коттеджа.
Ее формы, только сумасшедший мог бы назвать классическими, но комплекса вины скульптор не ощущал. Здесь был тот самый редкий случай, когда заказчик имел четкий замысел и ясные представления о конечном результате.
- Понимаешь, мужик, - вещал ему "крутой мэн" при первой их встрече, - я желаю у себя в доме иметь такую бабу, которая бы мне самому нравилась, и мне хотелось бы на нее смотреть и любоваться. А я люблю, чтобы женщина была похожа на женщину, и чтоб все было при ней. Грудь, как положено: на одну лег, другой прикрылся. И не меньше восьмого размера, понял?! Вот вкусы у меня такие...Ты мне тут про свою Грецию не звезди... Был я в твоей Греции - наши телки в тыщу раз лучше!..
Основную часть денег Лариону обещали выплатить завтра, когда его, пока еще глиняное творение заберут для отливки в бронзе. А пока "Дарья-молочница", как Ларион называл про себя это свое "выдающееся произведение искусства", стояла у него в мастерской и ждала своего неизбежного выхода в свет.
Как он добрался до мастерской в тот день, Ларион не помнил, - наверное, как всегда, "на автопилоте".
- Скажу возлюбленной последнее "прости", - хрипло пробормотал он себе под нос и принялся разматывать слегка подсохшие тряпицы.
Дарья с тупой покорностью вылупилась на него своими пустыми зеницами. Она предстала перед ним во всей своей красе, - с мощной грудью, широченной спиной и необъятным задом. Стояла она на одном колене и протягивала вперед могучие руки - на этой позе упорно настаивал заказчик. Ларион, хоть умри, не понимал, что именно скульптура таким образом должна выражать: то ли неудержимое стремление вперед, к недостижимой цели, то ли соблазнительное приглашение в свои объятия.
- Ну и уродище! - в сердцах плюнул Ларион, и, забывшись, даже занес ногу, чтобы хорошенько пнуть это пугало.
- Тебе что, жить надоело? - вдруг послышался визгливый и громкий голос. - Только попробуй!
Ошалевший Ларион в недоумении оглянулся. В мастерской никого не было.
- Допился... - лихорадочно подумал он.
Жена пророчествовала ему такой исход. Ларион тут же совершенно искренне поклялся: больше - никаких излишеств! Но через мгновение он решил, что лучше, чтобы у него была и вправду "белочка". Повернувшись к скульптуре, Ларион, к своему ужасу, увидел, что она пошевелилась. Ларион замер, как вкопанный.
- Чего вылупился, голой женщины не видел?
Обнаженную натуру Ларион, благодаря своей профессии, перевидел предостаточно. Но в таком варианте...
- Ты ж глиняная, - невразумительно пролепетал он, вытирая холодный пот со лба.
- Глиняная, - радостно подтвердила бабища. - Но все равно женщина.
- Никакая ты не женщина, - дурея от происходящего, по-детски воспротивился Ларион.- Ты - бездушная скульптура!
- Ну и ладно, - опять легко согласилась Дарья. - Галатея ведь тоже была скульптурой.
- Галатея ! - возмутился Ларион. - Тоже мне, нашла с кем равняться!
- Ну, дорогой, каков Пигмалион, такова и Галатея, - съязвило глиняное убоище.- Пигмалион вдохнул в свое творение - свою душу, а ты в меня - свою.
- Одурела! - оскорбился Ларион.- Кто мою душу знает?! А ты, запомни, - заказ! Кто платит, тот и музыку заказывает. И в точности такая, как тебя хотели, понятно?
- Понятно, - примирительно и неожиданнно ласково ответила фигура. - А ты хочешь?
- Чего? - настороженно спросил Ларион, нутром чувствуя неладное.
- Меня?! - призывно улыбнулась Дарья -У тебя же есть полное право лишить меня девственности.
Не тратя больше лишних слов, Дарья протянула к своему создателю ручища и резко потянула его "семейные" трусы вниз. Ларион в оцепенении застыл, как кролик перед удавом, не в силах даже пошевелиться. Несчастный, казалось, сам превратился в изваяние. Воспользовавшись таким благоприятным обстоятельством, Молочница быстро привстала с колена и, как гений сумо, в мгновение ока повалила обалделого скульптора на пол. Плотно усевшись на него сверху, Дарья, ехидно ухмыляясь, с любопытством уставилась на поверженного противника.
Дар речи постепенно к нему возвращался, и он, заикаясь, пролепетал:
- Но я же...там... ничего не делал...Откуда у тебя ЭТО?
- Много знать будешь, скоро состаришься, - проворковала Дарья. - У каждой женщины должна быть тайна... Давай лучше займемся делом...
Последнее, что увидел Ларион Малеваный, были подернутые поволокой очи Дарьи и ярко вспыхувшие в них желтые огоньки. И Лариону стало тут же спокойно и легко. Никакого страха он уже не испытывал. Кровь забурлила в жилах, и внезапно скульптора потряс такой оргазм, подобного которому никогда и нигде не испытывал...

Когда в назначенный срок радостно возбужденный "крутой" заказчик явился к мастерской во главе хмурых работяг, с ломами и веревками, то на стук в дверь никто не отзывался. Ждать тот не привык.
- Открывай, ребята! - прозвучал приказ.
Одного удара плеча было достаточно, чтобы выбить хлипкую дверь. И вошедшие увидели необычное зрелище. В задранной майке и со спущенными трусами, весь покрытый какими-то зеленовато-коричневыми грязными пятнами, на большой куче глины валялся скульптор Ларион Малеваный, с остекленевшими, ничего не выражающими глазами. Зато на его бледном лице застыла блаженная улыбка...
Юрий Федорченко (Vesnik)

ЖАЖДА КРОВИ
- Я - нормальный человек, - убеждая не только меня, но и себя, медленно, произнесла она.
Я подтвержающе кивнул: конечно нормальный! Психиатр обязан поддерживать иллюзию до последнего.
- Может быть, в последнее время я слишком много смотрела видик? Знаете, фильмы ужасов, мистика...эротика... Могло это повлиять?
- Безусловно.
Эта девочка, Виктория, не больна, - в полном понимании этого слова. Немного нездорова: возраст институтки, излишняя впечатлительность, удачно завершившееся половое созревание, а тут - бесконечные сессии, конспекты, бдительный глаз матери, которая не желает дочери повторения своих ошибок. Даже к сексопатологу послать не за что! Ангел во плоти по сравнению со сверстницами-баловницами. Но разовьется, разовьется - все предпосылки есть.
- Понимаете, у меня один партнер...
Ах, как интересно, неужели взаправду? Такая телочка!
- Хотя оргазма, честно говоря, никогда не получала... И вот, когда мы вместе, я ощущаю, что хочу... прокусить ему шею. Знаете, там, где вена... И попробовать его кровь на вкус... И знаете, я попробовала. Две недели назад. Правда, не совсем прокусила... У него была царапина, вот здесь. Я очень возбудилась, и зубами содрала поджившую кожицу. Крови было немного, но она была очень, очень вкусная! Такая густая, сладкая... У меня закружилась голова. И тут я получила оргазм. Впервые! И вот теперь это повторяется.
- Оргазм?
- Оргазм тоже. Но повторяется и желание ощутить вкус крови. Непреодолимое желание. За две недели я сдирала ему кожу на царапине несколько раз. Она у него практически не заживает. А я и не хочу, не хочу, чтобы она заживала! И самое ужасное - меня перестало устраивать количество крови. Мне уже надо, чтобы ее было много! Очень много!
- Доктор, я... вампир?
Нет, все таки это моя пациентка.
– Доктор, я - настоящий вампир?
- Настоящих вампиров не бывает, - успокаиваю я ее.- Сказки не в счет.
- Но ведь я не больна? Я имею ввиду - психически?
- Психически Вы абсолютно здоровы.
- Тогда почему? Почему мне хочется крови?
- Может быть, у Вас проблемы с кровью? С Вашей кровью. Вы давно делали анализ?
- А при чем здесь моя кровь?
- Есть такая теория, не подтвержденная однозначно, нет...
- Пониженый гемоглобин?
- Не совсем, хотя и это тоже. То есть сам по себе пониженый гемоглобин в нашем случае ничего не означает. Но отсутствие в крови определенного фермента - это сигнал. Когда чего-то не хватает - человек ощущает это на подсознательном уровне. И естественно, что у него появляется стремление восстановить баланс самым простым и доступным методом: с помощью поступления в организм другой, свежей крови.
- Я бы хотела, чтобы Вы сами удостоверились, доктор, - внезапно сказала Виктория. - Ведь со слов, наверное, трудно судить...
Приехали. Кажется, она предлагает с ней переспать. Однако! Я посмотрел на нее, и она не отвела глаз.
- Я не занимаюсь сексом с пациентами, - сказал я, вступив с ней в поединок взглядами, хорошо понимая при том, что грубость моя исходит из раздражения по поводу невозможности принять такое заманчивое предложение.
- Даже если это необходимо?
- Кому необходимо - Вам? Насколько я помню, у Вас есть партнер.
Девочке хочется потрахаться, но не знает как. Может, студентка, была у нас на практике. Где-то здесь увидела меня. Могла влюбиться, в таком возрасте это запросто. Но какая фантазия - надо отдать должное...
- Вам, доктор, Вам. Вы специалист, неужели Вам неинтересно?
Интересно, мне безумно интересно. С молоденькими трахаться - интересней не бывает. Такой подарок судьбы! Но как принять? Тем более я женат, не так ли?
- И я должен выставить свою кандидатуру в качестве экспериментного образца? А если со мной Вам, действительно, захочется большего?
- Но Вы же все знаете. Вы будете осторожны. Вы сумеете меня сдержать. Не загрызу же я Вас, в конце концов.
Значит, придется пожертвовать собой во имя спасения всего остального человечества. Черт возьми, и жертва, оказывается, бывает приятной. Во всяком случае, оправдание замечательное.
- Раздевайтесь, - сказал я решительно.
Лицо у меня бесстрастное, с таким выражением измеряют кровяное давление: ну-ка, посмотрим, что там у нас, а потом будем волноваться. Хотя, конечно, это маска, а внутри уже дергает. Мелкая дрожь, противная от того, что боишься, что она будет замечена. Боишься показать, что хочешь.
- Здесь?
Упругое тело - комок нервов и желаний. Ласк почти нет. Страха нет, что сделает мне эта безумно сексуальная пигалица, во всяком случае, в любое мгновение я отреагирую. На всякий случай держу в поле зрения ее руки и рот. Есть даже напряженное ожидание: когда это начнется? Не начинается. Подставить шею под жадный рот, смотри, я ведь беззащитен - провокация, конечно, запрещенный прием. Но можно преподнести как наглядную демонстрацию: ВИДИШЬ, ДЕВОЧКА, ТЫ АБСОЛЮТНО НОРМАЛЬНА, НИЧЕГО ТАКОГО НЕ ПРОИЗОШЛО, И ВПРЕДЬ ПРОИСХОДИТЬ НЕ БУДЕТ. А ТО, ЧТО СЛУЧАЛОСЬ РАНЬШЕ - ДА НАДОЕЛ ТЕБЕ ТВОЙ ПАРТНЕР ДО ОДУРИ, ДО СУМАСШЕСТВИЯ, ТАК, ЧТО, ТЫ ГОТОВА БЫЛА РАЗОРВАТЬ ЕГО НА ЧАСТИ!..
Мучительно разочаровующий оргазм - жаль, что все закончилось.
- Все нормально, док? - глаз не поднимает: все-таки эксперимент специфический.

Сегодня у нас с женой "по быстрому". На большее меня не хватило бы. Отказываться не имею права: нельзя отнимать у супруги возможность "доставить мужу удовольствие".
Через минуту все кончено. Жена с чувством выполненного долга расслабленно вытягивается в постели. Еще через мгновение она засыпает, а я не могу отвести глаз от ее длинной сильной шеи: под подбородком беспокойно бьется фиолетовая венка, которую раньше я не замечал. Если ее перекусить, вероятно, будет много крови. Много горячей густой и сладкой на вкус крови...
"Я спокоен, я совершенно спокоен..." Чертова сигарета никак не хочет прикуриваться - руки дрожат... Интересно, когда, в какой момент, эта стерва смогла меня "достать"?
Юрий Федорченко (Vesnik)

Кстати,
порфирия - одна из форм эритроцитопатий (дефект эритроцитов), проявляющаяся бледным видом, сверхповышенной чувствительностью к солнцу, заострением клыков (это анатомический термин) и, к примеру, непереносимостью чеснока. Ну и кровушки попить хочется...
Так что вампиры существуют! Но не в таком количестве, как до времён святой инквизиции.

Кстати,
Зинедин Зидан имеет серповидно-клеточную анемию. В тропических странах (Зизу родом из Алжира) процент людей с этим наследственным заболеванием выше, поскольку "неправильные" эритроциты неуязвимы для возбудителя малярии.

Кстати... что-то меня совсем унесло от темы... ага. Кусать лучше внутреннюю поверхность бедра. В этом районе кровь вкуснее.

...Утро прошло в обычных хлопотах. Анита исчезла из мастерской еще ночью, когда я, вдоволь использовав ее сладкий склеп, уснул под шелестящие звуки дождя. Гроб забрали трое мужиков, приехавшие на грузовике. Я, естественно, ни словом не обмолвился о посещении Аниты. Только для чего-то уточнил время похорон. Вообщем-то, я не пылал особым желанием встретить ее вновь. Ничего такого особенного она мне не дала. Во всяком случае, мне было с ней не лучше, чем с любой из проституток. Даже, может быть, хуже...
Убирая в мастерской освобожденный от гроба угол, сметая в кучу кудрявые опилки и лоскутья оббивочной ткани, я внезапно осознал, что меня раздажало, почему я остался недоволен собой и Анитой. Несмотря на весь мой пыл и всю мою страсть, на недюжинную физическую силу и большой опыт общения с разными, неординарными, в некотором смысле, женщинами, с Анитой я не справился. То есть, я ее, конечно, трахнул, даже не единожды за ночь. Но удовольствие от всех этих "постельных страданий" получил разве что только мой член, а не я сам. Я не сумел "достать" Аниту так, как доставал даже опытных, искушенных проституток.
Я, привыкший к тому, что ни одна женщина, оказываясь подо мной, не оставалась "пустым сосудом", предназначенным только для того, чтобы было куда спустить сперму, чувствовал растерянность. Я был сердит на Аниту, соблазнившую меня непонятно для чего. Сделав первый шаг, впустив меня в свое тело, точнее - мой член в свою промежность, дальше она не пошла - то ли не захотела, то ли не смогла впустить мое мужское начало в свою женственность.
Ковыряться в возникшей проблеме не входило в мои планы, но неприятное чувство не оставляло.
Похороны были назначены на полдень. Я подумал, что если выйти на центральную дорогу, ведущую к кладбищу, минут за двадцать до назначенного времени, точно удасться увидеть в толпе Аниту. Можно спрятаться в продовольственный магазин, и наблюдать за ней через витрину, или за угол почты.
Зачем мне хотелось ее видеть? На этот вопрос я и сам вряд ли ответил бы. Может быть, не хотелось терять внезапно появившуюся хоть какую-то возможность: в город не наездишься, один раз в две недели - почти ничего. Почему-то я был уверен, что смогу со временем ее "раскачать", слепить из нее то, что мне нужно. И дать ей то, что нужно ей. Одно было ясно - Анита не оставила меня равнодушным.
Процессию я увидал издалека - десятка три человек, медленно идущих за гробом. Я даже не посмотрел на свое произведение, сегодня это было для меня не главное. Я искал в толпе Аниту - скорбную, по-настоящему страдающую, беспомощную фигурку в знакомом длинном плаще. Прямо за гробом, в числе родственников, ее не было. Рыдала какая-то моложавая еще женщина. По черным курчавым волосам я определил, что это, вероятно, мать Аниты. Я присматривался к каждой женской фигуре, искал, даже подошел поближе, но все было безрезультатно.
Меня охватило чувство безвозвратной потери, впрочем, такое уместное на похоронах... И это чувство, пришедшее со стороны, внушенное плачем, или кем-то или чем-то иным, заставило меня заглянуть в сам гроб....

Они одели ее в белое платье и украсили черные вьющиеся волосы белой вуалью. Я еще немного постоял, подождал, когда на крышку добротно слаженного мною гроба упадут первые комья земли, и пошел прочь.
Юрий Федорченко (Vesnik)